Каково это, бросить работу дизайнера в Москве и устроиться барменом в Тель-Авиве

"Мама мне постоянно говорит, не пора ли мне найти нормальную работу. Но у меня нормальная работа, мама!", – Вера Коняшова уехала из России в Израиль и решила попробовать себя в качестве бармена. Как с нуля стать профессиональным бартендером, преодолевать страхи и учиться общаться с людьми, а также о том, как устроена барная культура в Израиле, Вера рассказала Inshaker.

Я переехала в Тель-Авив три с половиной года назад. В Москве я занималась графическим дизайном. У меня прошла своя выставка в Манеже в рамках проекта “Большие надежды”. Мы с однокурсниками школы MediaArtLab сделали мультимедиа перформанс “Смерть Тарелкина”, за которую получили премию Инновация. Я даже думала, уезжать или не уезжать, но у меня уже была репатриационная виза в Израиль. Это был конец 2014 года, я решила, что съезжу на год. Мне хотелось иметь второй паспорт на всякий случай. Но через год в Москву возвращаться уже не хотелось, я подумала, почему бы не начать как-то по-другому строить свою жизнь. Первое время в Тель-Авиве было похоже на каникулы, но потом закончились деньги, и стало понятно, что надо их как-то зарабатывать.

Самый простой вариант в Тель-Авиве сегодня же получить деньги — это пойти работать в бар. Иврит у меня был очень слабый, но зато был английский, русский и даже немного французский. Мы с подругой стали ходить по всем местам, которые попадались нам на пути, и спрашивать, не нужны ли им работники. Кто-то говорил, что нет, кто-то брал наши телефоны, а в одном месте нам сказали: “Приходите завтра”. Мы пришли и остались там работать.

Вера Коняшова

Там мне очень четко дали понять, как нужно вести себя на работе. Все остальные сотрудники, которые были в этом кафе, начали на меня скидывать свою работу, которую им не хотелось делать. В какой-то момент меня подозвал менеджер и строго спросил: “Ты что, в армии не служила? Что это такое? Почему ты им позволяешь так себя вести и делаешь их работу? Ты не должна этого делать”. В общем, на следующий день человеку, который, улыбаясь, попросил меня что-то сделать за него, я сказала, что не буду этого делать.

Когда ты работаешь в баре, у тебя выше зарплата и больше чаевых, чем там, где только еда и кофе. В таком заведении у кассы стоит стакан, куда могу положить чаевые. Когда ты работаешь на баре, ты можешь прямо сказать клиенту про деньги. В Израиле это вообще принято, когда официант или бармен напоминает посетителям про чай. Но большинство израильтян и так оставляют 15-20 процентов от счета.

Здесь в баре я получаю сильно больше, чем зарабатывала бы, работая дизайнером в Москве. И даже по местным меркам, учитывая, что я работаю три раза в неделю, я зарабатываю больше, чем те, кто работает менеджером полную неделю. Зарплата и чаевые — это примерно 50 на 50 процентов. Оплата здесь считается по часам, вместе с чаевыми может получаться 70-80, а иногда и 100 шекелей в час (примерно 1700 рублей).

Одно время я работала в баре в бутик-отеле. Там посетители часто садились за стойку и хотели поговорить со мной. Сначала мне это было вообще не в кайф. Я знала, что мне надо улыбаться и быть милой, но это было очень тяжело. Мне казалось, что мне у меня трескается лицо по швам, когда я улыбаюсь, настолько это было неестественно. Сейчас стало попроще с этим, я разговариваю с посетителем, когда вижу, что ему это нужно. А иногда просто молча слушаю.

Вообще в Израиле не очень хорошо с барной культурой. Тут не так много баров, где делают сложные коктейли. В обычном ресторане тебя могут не понять, если ты просишь Апероль Шприц или добавляешь огурец в джин-тоник. Иногда поступают странные рабочие предложения — например, недавно мне предложили поработать барменом на подпольных играх в покер.

Сейчас я работаю в “Ватрушке”, ресторане московско-европейской кухни, как его определяют сами владельцы. Меня звали туда менеджером, но я не собиралась делать работу в баре своей основной работой — я продолжаю заниматься графическим дизайном на фрилансе, а эта работа для меня гарантия того, что я каждый месяц смогу платить за квартиру и что у меня вообще будут деньги на жизнь. Так что я работаю барменом.

Недавно после длинной тяжелой смены мы заканчивали рабочий день с хозяйкой бара и поваром коктейлем “Смерть в полдень” – это абсент с шампанским. Мне кажется, это лучший напиток, который я пробовала. Первый раз я его пила в Москве в баре “Пролив” на Никитском бульваре, и я очень обрадовалась, когда мне его предложили тут. Его, кстати, любил Хемингуэй.

Вера Коняшова

Что вообще пьют в Израиле? Тут есть такой контингент — арсы, то есть местные гопники. У них одинаковые прически, золотые магендавиды на шее, майки Армани. Они пьют Ред булл с водкой. Чаще всего израильтяне пьют пиво, вино считает более сложным напитком. И еще, конечно, Туби 60 — это местная настойка на травах, в которую добавляют наркотический ингредиент, это разрешено в Израиле. Еще здесь есть Cofix Bar. Вообще Cofix — это сеть простых и дешевых кофеен. Cofix Bar — это местная рюмочная. Раньше там можно было выпить бокал вина или порцию виски за 5 шекелей (100 рублей) — это очень дешево. В обычном баре джин-тоник может стоить 50 шекелей, бокал вина 20-30 шекелей.

В любом баре есть старший сотрудник, который объясняет тебе правила, как здесь работают. Например, учит тебя готовить фирменные коктейли, проводит инструктаж. Специально смешивать коктейли я нигде не училась, но чувствую себя уверенно, когда это делаю. Сначала я думала, как же так, вот я художник, дизайнер из интеллигентной московской семьи буду протирать стаканы и наливать джин-тоник. А потом я почувствовала, что занимаюсь чем-то своим.

У меня был такой момент, что мне было неловно сказать друзьям, что я работаю в баре. Мама мне постоянно говорит, не пора ли мне найти нормальную работу. Но у меня нормальная работа, мама! Мне нравится эта работа — наливать посетителям алкоголь, смешивать коктейли, экспериментировать. Мне кажется, это отличная работа, ей, как и графическим дизайном, можно заниматься где угодно. Если я завтра перееду в другую страну, я точно знаю, что у меня есть такой навык. Мне на кажется, что работа в баре — это дауншифтинг.

Еще эта работа научила меня быть включенной — у тебя постоянно куча задач, но нет дедлайнов, ты существуешь здесь и сейчас, делаешь несколько дел одновременно, это очень дисциплинирует. Мне кажется, мне было это нужно, чтобы перестать прокрастинировать. Иногда за день я успеваю поговорить с посетителями на четырех разных языках. Я уверена, бармен должен знать несколько языков. Никогда не знаешь, кто к тебе может зайти завтра.

Автор: Маргарита Журавлева

Фото: Оля Фурсова

Alabama Song: история самой знаменитой песни о виски-баре, которую написал вовсе не Джим Моррисон

5 революций и бунтов, в которых важнейшую роль сыграл алкоголь

История абсента: зеленая фея, безумие в бутылке и муза великих творцов